Однажды меня, заночевавшего на острове у костра, пригласили рыбаки в свою землянку. Когда я уже докопался до земли, сделал лежанку и разжёг костёр, вдруг увидел щукарей, идущих по тропе в тёплую землянку. Ладно, идут, пусть идут. Землянка занята, знаю. Днём там был. Видно было, что под завязку занято жильё.
Пока возился по хозяйству, слышу, вроде окликнули. Смотрю, один из рыболовов свернул с тропы и ко мне один идет.
– Нет, ты серьезно тут на ночь берлогу вырыл? – повторяет идущий.
– Так мне и на льду спать приходилось, не впервой.
– Ты давай не дури, пошли к нам, потеснимся.
Сразу тогда потеплело где-то внутри. Потом уж познакомились ближе, согрелись и в землянке, чем Бог послал.
Э-э, что-то я слишком отвлекся. Сегодня, я на льду один и землянка пустая. Погода холодная, потому и рыбаков нет. Правда, до ночлега и тепла ещё далеко, а замерз я, как судак мороженый. Но пробурил пару лунок, хотя и не очень надеялся на желание рыбы съесть моего такого же, оказывается, мороженого мотыля. Да и погода не радует ледяным «северяком». Но окунишки, веселые и резвые, стали бойко выпрыгивать из лунки и плясать на жестяном насте, то ли – от радости, то ли – от холода… Бр-р…
Так надергал их с десяток. Белой рыбки не было, что, впрочем, понятно: «сорожкина» погода – это когда снег кружится мягкими хлопьями и тихо оседает на таких же мягких сугробах, а сейчас ледяной нежитью дышит с севера.
Жерлицы то я достал из противогазной сумки, но каждую оснащал живцами лишь после того как согрею руки в рукавицах. Это ж надо их, руки, в кане с водой побаландать да потом на ветер стылый выставить. Простая, конечно, история, всем рыбакам известная. Тем не менее дело скучное, если не сказать больше.
Итак, десяток жерлиц на проверенном месте. Топорщатся браво и машут приветливо флажками на взведенных пружинах. И от этого их настороженного вида внутри азартное ожидание. Ну, стрельни, взвейся гордо над ледяным плато, чтобы ноги сами понесли тебя туда, где скулит на винте бешено вращающаяся катушка и рвется на леске ясноглазое твое счастье – щука золотая! Гм-м, городской спокойный господин, ездящий каждый день на работу в одно и то же время, или играющий в «Вовку» до утра на раздолбанном «компе», назвал бы это… Впрочем, рыбаки и сами знают, что они не от мира сего. Это настоящие рыцари с бурами-алебардами на усталых плечах. Они выше казенно-скучного мира… Опять отвлекся…
Итак, жерлицы напряжены, как сеттеры на стойке. И я, мороженый, но счастливый знаю: место знаковое, щука мимо не пройдет. Две-три сядут на тройник. Но так и простоял-просидел почти до темноты в этом счастливом ожидании, ставшим, наконец, тоскливым и нудным.
И когда я уже начал собирать жерлицы, вдруг выстрелил флажок крайней из них! Вот оно, сбылось! Моя будет…
Как и предполагалось, бешено крутилась катушка, вереща на морозе. Когда я подбежал к снасти, стойка жерлицы ерзала на подставке от ударов снизу, поскольку лески на катушке уже не было. Подсечка! И сразу руку рвануло вниз! Только после нескольких попыток удалось поднять рыбину до лунки, но в нее она, понятно, не пролазила, хоть и ледобур у меня на «сто сорок». Но есть же верный багор, он не подведет. Нащупываю внизу щуку, засекаю… А внизу был точно крокодил: нильский ли, гребнистый, крокодил Гена или аллигатор каким-то образом сподобился к нам… Но по-другому нельзя было назвать ТО, что сейчас вырывало багор из моей совсем замерзшей руки. Причем не только вырывало, но еще и выкручивало мне руку по оси. Надо признаться, багор был у меня так себе – советский еще «телескоп» с пластмассовой ручкой. При этом рука не была продета в петлю из капронового крепкого шнура. Самонадеянная ошибка… Это сейчас всегда в запасе крепкий и длинный крюк из нержавейки и с настоящей ручкой, похожей на рукоятку от эспандера… Но пластмассовая рукоятка того, прежнего багра, наконец, выскользнула из моей руки, больше похожей на что-то мерзлое и скрюченное, но никак на конечность живого теплого человека…
Просторы долго, наверное, еще слышали все теплые слова, сказанные в упрек Судьбе. Хорошо, что эти слова не слышала моя мама…
Послесловие. После этого случая долго хохотал мой отец, услышав эту горькую историю, по крайней мере, для меня горькую. Мол, багор… у мужика… Но когда это же случилось с ним, сделал себе страшный на вид крюк. А щуку, которая вырвала багор и у отца, мы все же взяли… моим багром. Весила она больше пуда и походила больше на свинью с розовым брюхом.
Александр Токарев
я видал щуку, которая утащила за собой Австралию.