В неяркий день с небольшим морозцем бредем мы с товарищем протоками. Ищем чего-то, муторно тычась в заливчики и под обрывы. Первый восторг от встречи с местами знакомыми уже прошел. Холодно встретили эти лешачьи угодья, хоженые нами и по воде, и по льду в лучшие времена. Вроде бы все так же вокруг. Так же молчаливо-белотело вытянулись березы на островах, разве что поредели местами, вырубленные-выпиленные на дрова для землянок да увезенные на тяжелых «Прогрессах» через Волгу, в Козьмодемьянск. Так же неизменна береговая линия с теми же болотинами-заломинами, врезанными в низкобережье, и с теми же коряжниками. Изменилось другое и от этого холодно на душе. Вот здесь, у этого островка, шли на простую без изысков медную блесну окуни до полкило. Весело били по кивку и садились на блесенку тяжело и упористо, заставляя сгибаться хлыстик удильника. Выплеснувшись из лунки, бились окушки на льду, крепкотелые, в полосато-алом яркоцветье, и были по неземному красивы, с пронзительно желтыми глазами навыкат и блестящими черными точками зрачков. Сахарясь в инее, они выгибали сильные тела и оставались до последнего мужественны, как только что были азартны до безрассудства…
Сейчас по кивку изредка стучали окуньки меньше ладони да теребили мотыля ерши, да что там ерши – ершишки с палец!.. Иного и не видно, только колючки торчат из сгустка слизи, но хвост держит по-солдатски лихо и упрямо, набок… Честь отдает…
Мой товарищ – Леня-Маленький – мужчина под два метра, не новичок в рыбацком несчастье, но был всегда себе на уме, имел отличинку-загадку до чудачества. Нередко душил меня смех неправедный при виде живого циркуля верзилы в ушанке, стащенной, видимо, у сына, поскольку не налезала она и на макушку. Из драной зеленой телогрейки образца 1939 года наполовину торчали длинные руки, а солдатские валенки с калошами были перевязаны полиэтиленовыми махристыми веревочками, чтобы калоши не слетали… Он не был беден, как церковная крыса, но почему-то считал, что на рыбалку надо одевать только самое плохое и старое… При этом товарищ брал с собой сырокопченую дорогую колбасу и водку чуть ли не из Кремлевских погребов… Был к тому же Леня-Маленький рассеян, словно «человек с улицы Бассейной». В его карманах всегда хранилось множество предметов, но чаще не тех, что требовались. Вот и сейчас он старательно оттирал ершовую слизь совершенно новыми женскими колготками, черного эротического цвета, хотя из его валенка торчала рыбацкая тряпка, развеваясь на ветру.
– Ты, Леня, прямо от любовницы на рыбалку сподобился, от теплой лунки, так сказать? – замечаю невинно.
Тот делает круглые совершенно непонимающие глаза.
– Это ты к чему?
– На руки взгляни…
Леня долго смотрел то на колготки, то на тряпку, то на меня. Он был похож на старого спаниеля. Уши его сморщенной шапки отвисли бессильно, а вся нескладная фигура выражала жуткое недоумение.
Этого я уже не смог выдержать. Минут десять я смеялся от чистого сердца, чувствуя невыразимое облегчение, как за кустик сходить. Все это время товарищ смотрел на меня задумчиво-печальным взглядом, словно отыскивая во всем происходящем какой-то непознанный высокий смысл. Наконец нервные цепи замкнулись, сигнал дошел до мозга… И Леня зашелся смехом, от которого попадали все вороны с окружающих берез, а потом поднялись на крыло и полетели восвояси, грязно каркая и разнося о нас дурную весть…
– Жене купил, в подарок. Спрятал подальше, чтобы «сюрпрайз» сделать, а потом, еловая голова, не нашел. Неделю искал, – словно хвастаясь, добавил Леня, отдышавшись, наконец.
– Да… Голова… Еловая, – подтвердил я.
Леня нахмурился и подозрительно взглянул на меня.
– Я ей потом зеленые купил…
Попив чайку, мы уныло поплелись дальше, время от времени дырявя лед парой-другой лунок. Но везде, словно рояль в кустах, заготовленный заранее, первой рыбкой был «матросик» с ладонь, потом попадался еще один, чуть поменьше, а потом шел сам «Хозяин» – ерш сопливый… После него лунка лишь чернела пустотой. Хоть ананас в ней купай для приманки… Этот комплект присутствовал почти в каждой свежей лунке. А что если… Здесь, прямо в протоке, был когда-то маленький островок, где всегда брала разная рыба, хоть по первому льду, хоть в глухозимье. Может, не идти на Волгу, а найти островок? А вот и он. Сохранился. Не размыли его вешние воды.
В первой же лунке заклевали окуни с ладонь и рукавицу, один за другим. Здесь и отвели мы с Леней Маленьким душу в рыбалке, как в старые добрые времена.
Александр Токарев
