Кто в этом мире нормален?.. Как Лева будильник мастерил.
Леве Шаманову лет за сорок. Он хороший товарищ: отзывчивый, веселый и простой, как потертый сапог ОЗК, к тому же – инженер, видимо, с пеленок. Но имеет Лева две странности: его длинный, морковкой, нос всегда чем-то вымазан и любит товарищ попадать в разные истории, ну и нам с ним достается за компанию. Вовка Сапожников не такой, скажет, как выпьет: «Ты чего, Шаман, желуди рыл носом или роды принимал приближенно визуально?» Лева не обижается. Улыбнется только и пинка даст по-дружески. Хорошо мне с ними, но бывает иногда шумно в нашей компании.
Вовка Сапожников, несмотря на свою мужскую красоту и первобытную шерстистость, от которой падали все местные Дульцинеи, имел тоже странность не странность, но особенность. Он всегда бросал курить. И делал это по своему методу, который мне казался несколько мазохистским. Купив пачку дорогих сигарет, он ровно в назначенный час, лучше по «Маяку» или Пулковскому меридиану, на шестом «пике», тютелька в тютельку, поджигал сигарету и выкуривал ее до фильтра. Если не попадал в вышеуказанный «пик-пик» по причине отсырения зажигалки или неожиданного шквала Новороссийской боры, дело считалось испорченным вконец. Вынималась еще одна сигарета, выдерживался томительный час и… Наконец-то! Чистая работа! Сигарета зажигалась исключительно точно на последнем сигнале «Маяка». Она также выкуривалась под самый корень, то бишь фильтр, а затем из пачки вынимались оставшиеся дорогие сигареты и уничтожались все без остатка путем ожесточенного раскрошения. Иногда казнь окаянной «травы никоцианы» производилась банально просто, хотя не менее торжественно. Вовка царственно швырял пачку в воды бегущей реки и хохотал сигаретам вслед, как безумный отец Федор, сидящий на кавказском хребте.
Утром можно было наблюдать Вовку, пасущегося на берегу и подбирающего желтые «бычки». Можно было заметить его и у сторожки деда Конфуция, где Вовка униженно клянчил свернуть «козью ногу» из махры, от которой у хозяина в избе вымерли не только тараканы и жена, но и любимый спаниель. Вот такие у меня товарищи. Ничуть не хуже других. О себе я не стану распространяться. Кто в этом мире нормален?..
И вот случилось нам заночевать в некой деревне, где не было ни одного магазина, но имелись пять шинков с самогоном. Приехали под вечер. На лед идти поздно и делать вроде нечего, кроме как спать или «еще чего»… Ну, и решили именно «еще чего»… Хозяина угостили, дядю Мишу. Тот оказался тот еще – пил из литровой кружки. Может, привык из нее молоко цедить, раз корова на дворе? Когда все закончилось, принес старина и своего «пузодера». Попробовали.
– Вы этим грызунов вытравливаете? – интеллигентно поинтересовался Лева.
– Дык, сами пьем, – ответствовал дядя Миша, не морщась, опрастывая вторую кружку.
Посидели. Вышли во двор, а там светло, как в Лас-Вегасе. Белотелая Луна подмигивает интимно и вертится вокруг березы, как стриптизерша на шесте. Звезды почему-то скачут, словно блохи с хозяйской фуфайки. Красота неизмеримая! И тут из-за коровника, шлепая подшитыми валенками, вышла Она!.. Царица! Дульсинея!..
– Моя, – двумя ртами улыбнулся дядя Миша, блестя четырьмя глазами. – Дочка, кобыла великовозрастна… Никак замуж не отдам.
От Вовки Сапожникова посыпались неоновые искры, усы встали вверх, а грудь выгнулась, словно питерский разводной мост. И мы с Левой поняли, что только остается или любоваться лунным стриптизом, или идти спать.
– Мужики, – завистливо сказал Лева. – Вставать рано на рыбалку. Нужен будильник.
– Когда есть петух, будильник ни к чему, – пояснил дядя Миша.
Но Лева не поверил и, как настоящий инженер, принялся чего-то мастерить. Он выпросил у хозяина пару дырявых тазов, оставил часы-ходики без гирек, кощунственно похитил с божницы лампадку.
– Когда перегорит вот этот шнур, гирька сорвется и ударит в край этого таза. Он наклонится и, падая, соответственно заденет второй таз. Мертвый проснется, – невнятным шепотом объяснял мне Лева. – И будет это ровно в пять утра. Я все рассчитал. Чики-чики…
Вовка Сапожников куда-то исчез, а нам с Левкой чудилось все, что за перегородкой то ли били кого-то, то ли боролись там. Старая изба качалась и скрипела.
– Вот глупые, разгулялись на ночь. Спали бы, – сказал Лева и заснул. Уснул и я.
… И был взрыв ли, падение метеорита, набег индейцев сиу, приземление НЛО, свершение пророчества Апокалипсиса, короче – громко… Во дворе скакал странный всадник: то ли бурсак на ведьме, то ли Вакула на черте, только почему-то без одежды. Дядя Миша палил в воздух из фузеи образца 1812 года. Лева бился у стены, пытаясь вытащить свой нос из отверстия, проточенного жуком-короедом. Только я был холоден и спокоен. Аккуратно положив на лавку упавшие тазы, я повесил гирьки на ходики, вернул под образа лампадку и посмотрел на свои часы. Было ровно двенадцать часов ночи. Чики-чики…
Александр Токарев
