Не удалась ночная налимья ловля, а вот окуньки клевали вполне достойные.
Яркая и тихая красота золотой осени царила окрест. Вечерний свет лежал на купах берез и дубняков, выделял контрастно тени и резко очерчивал сухостоины. В прозрачном воздухе присутствовала горечь увядания и одновременно – свежесть холодных трав, тронутых вечерней росой. Пахло еще студеной водой, высветленной до слезной прозрачности. Где-то слышались осторожные шаги, треск сухой ветки, а потом вдруг, словно стадо прошло по лесу… А это, похоже, и было стадо. Вот кто портит, оказывается, тропу!.. Местами я обходил ее по травянистым обочинам, а то и на взгорки приходилось карабкаться, чтобы пройти по ровному месту, а не по рытвинам и сыпучим холмикам ноги ломать. Кабаны… Свиньи в прямом и переносном смысле… Ведь, копнули бы в низинке, под дубами. Там и желудей хватает и корешков. Опусти только рыло свое загребистое ненасытное. Нет, надо путь испортить рыболову и охотнику. Чего уж искать на притоптанной тропе?.. Потом только дошло до меня: хорошо диким семьям здесь в пустынном одиночестве, оттого и путь рушат перед человеком. Не ходи, мол, наши эти места, меченые и для любви, и для вольной жизни, и для выгула детишек-поросяток… Умные, черти… Живут, ведь, почти с городом рядом. И уток здесь уйма. И, как оказалось, – бобров. Это надо же такое дерево обточить!.. Человек не обхватит… Почти успел я заснять очень крупного бобра, плывущего по реке, но пока приближал его ZOOMом успел нырнуть, осторожный. Они же, бобры, видимо, и соорудили на яме, к которой я шел, плотину, не сразу узнаваемую именно, как сооружение. Сначала мне думалось, что это в узком месте нанесло плавника и бревен-плывунов большой водой. Но, если приглядеться, можно определить умную организацию работ и правильную конструкцию сооружения. Оттого и яма стала широка, насколько может быть она широка на малой реке.
Вот я и на яме. На воде расходятся круги от жирующей уклейки. На отмели, заросшей тиной и травой, окуни еще гоняют серебристую мелочь-верхоплавку. Тишина… Лишь ворон роняет с высоты свое печальное – «крон…», и гудит вдалеке шоссе. Начинаю готовить свои снасти для ловли налима – закидушки. Путаясь, разматываю леску с мотовилец, раскладываю кольцами на песке, наживляю мочками червей, резаной рыбкой-сорожкой, дольками ерша. Все эти деликатесы для осеннего налима привезены с собой, пойманы были рыбки заранее.
Как-то неожиданно быстро наволокло тяжелые серые тучи, упали сумерки, Ночь пришла чернее черного. И я, уже в темноте, начинаю готовить ночлег. Спать не собираюсь – надо ждать поклевку налима, и поэтому просто развожу костер из мелкого сушняка, и долго грею песок сильным огнем, гудящим и пускающим в небо искры. Затем костер отодвигаю, и на его месте убираю все угольки, а потом настилаю прутья и на них – сухую траву, почти мягкое сено. Получается мягкая лежанка с подогревом снизу. Рядом полыхает костер. Вскоре добавляю в него три тяжелых и сухих бревна – друг на друга. Между плотно лежащими бревнами тяга не сильная, хотя и регулировать ее можно, отодвигая бревна. Жар от такого костра из дубов – медленный и сильный. По-сибирски этот медленно горящий и жаркий костер называется — нодья. Всю ночь могут тлеть тяжелые дубовые кряжи, словно печка…
Все время прислушиваюсь к звукам ночи, а вдруг зазвонит, забренькает колокольчик. Налимьих хваток я так и не дождался, хоть и просидел ночь у костра в чутком бодрствовании. Видимо, не стало здесь налима, или выбили его «охотники» с электроудочками. Хищники без совести…
Утро пришло опять ясное, с чистым прозрачным небом и седым инеем на траве. Открылось золото листвы, вначале блекло и робко, но с загоревшимся солнышком вспыхнула листва желтым и красным яркоцветьем.
И тут вдруг просела леска закидушки, а потом подкинуло ее кверху. Набатом ударил и зазвонил латунный колокольчик. Поклевка!.. Подбежав к закидушке, быстро выбираю леску. На ней что-то упирается несогласно. Окунь!.. Наверное, с полкило весом. Взял, полосатый, на живую сорожку, которая, видимо, каким-то образом села на крупный крючок с червяком, приготовленный для налима. А тут и окунь жадный не удержался при виде нежной рыбки на крючке… И тоже – в садок. А я достаю телескопическое удилище, насаживаю на мелкий крючок-заглотыш кусочек червяка и ловлю верхоплавку-чику с уклейкой. На пойманных рыбок, время от времени, клюют окуни, поменьше первого, но вполне достойные для осени рыбки. Не удалась ночная налимья ловля, так хоть здесь душу отвести!..
Александр Токарев
