Пруды для истосковавшегося рыболова – палочка-выручалочка, первоочередная возможность отвести душу на подледном лове. Семь щучек на пруду за полдня.
Небольшие озера и пруды остекленели, покрылись ледком неожиданно быстро. На реках и в заливах водохранилища тоже – условное перволедье. Условное по причине непрочности и ненадежности льда. Где-то можно смело ходить и даже бегать по прозрачной бездонности, но местами каждый шаг сопровождался треском. Из-под ног уходила и прогибалась, казалось бы, монолитная твердь. И от этого ухающего и гнущегося льда холодела и душа. Все же не двадцать лет, когда все было нипочем. К тому же, за плечами не одно холодное купание, как подо льдом, так и по открытой воде.
Мы едем на пруд. Утро уже синеет в окнах автомобиля, мелькают сонные перелески и чернотроп полей и лугов. Пашни и сухие травы едва прикрыты снегом. Оттепель оголила их еще больше, развезла глинник в блестящую грязь, а от сырого тумана травы и чернобыл словно засеребрились множеством мелких капель. Но деревенский пруд имеет какой-то свой холодный мирок, видимо, от близкого льда и открытости всем ветрам. Он окаймлен снегом, словно в рамку. И лед тоже серовато-серый от тонкого слоя снежка.
Мы потыкали у берега пешней, пробурили пару лунок. Лед сантиметров восемь. Можно сказать, надежный. Пруды в этом отношении для истосковавшегося рыболова – палочка-выручалочка, первоочередная возможность отвести душу на подледном лове. Да и лед на прудах всегда покрепче и однородней. Лишь у шлюзов-водосбросов появляются иногда промоины или открывается вода в теплых тинистых мелководьях, где преет упавшая трава.
Жерлицы я выставляю зигзагообразно, касаясь перепадов с полутора метров на два по обоим берегам. Кто ее знает, эту местную зубастую, где ее тропы?.. Несколько жерлиц ставлю и по центру. Обычно после первых хваток уже становится ясно, где находятся пути щуки на кормежку-жировку.
Сажусь рядом с товарищем у свежепробуренной лунки. Вначале опускаю маленькую белую блесенку, помня о том, как еще совсем недавно, по открытой воде, на нее неплохо ловились в отвес более или менее кондиционные окуньки. Причем, белая эта блесенка с красными шерстинками на тройничке была именно та. Но сейчас кивок оставался неподвижным, как я ни старался разнообразить игру блесны. Не брало и на маленькие балансиры. Совсем уж заскучав, выбираю в кане самого маленького карасика-живца и цепляю его на мормышку. Карасик резво юркнул в глубину, кивок вначале задергался, но потом лишь подрагивал и неторопливо оседал и поднимался вверх. Живец, видимо, успокоился и привык к новым условиям. Но вдруг удочка неожиданно наклонилась и едва не нырнула в лунку… Ловлю ее и машинально поддергиваю снасть вверх. После подсечки ощущаю живую тяжесть и сразу же мерзкую слабину, от которой навалилась обида, и кто его знает – на кого?.. От моей возни и «горьких» слов проснулся товарищ.
– Ты чего?.. Оборвал, что ли?..
– Отрезала. На окуня не похоже.
Едва я сказал эти слова, задергался кивок Серегиной удочки. Он подсек, подтянул, чего-то там пошарил подо льдом рукой и… вытянул щуренка с обрывком моей лески в пасти. Этот обрывок каким-то образом свился с леской товарища, причем, надежно… Что-то подобное уже было у меня на летней рыбалке, только тогда дважды пойманным был судак за два килограмма… Многие непостижимые для ума истории случаются на рыбалке, и порой такие, что просто не придумаешь в самом затейливом сюжете.
Вскоре взяла еще одна щучка, причем, опять на карасика, хотя на некоторых жерлицах уже стояли свежепойманные окуньки-живцы. Собираясь на пруд, я сомевался в карасиках, пусть и прогонистых и белых. Хищник все же более склонен к привычному корму, и в некоторых водоемах, где обитает лишь окунь, его не раздразнишь и серебристыми бойкими сорожками. Но уже на льду пруда я узнал, что карась и здесь обитает. Значит, мои «привезеныши» здесь не экзотика. А карасей я наловил в маленьком прудике еще по воде, и теперь они жили у меня в двух пластмассовых баках. Время от времени я аэрировал воду компрессором для аквариумных рыбок и бросал карасикам кормового мотыля. И карасики не подвели. Семь щучек поймал я на этом пруду за полдня.
Обратно мы ехали уже в сплошной белой пелене снега. Это снег вскоре перейдет в дождь, вернется унылая осень, вскроются ото льда некоторые реки, появятся промоины на озерах, прудах, и мы снова с нетерпением будем ждать перволедье…
Александр Токарев
