Окунь на лещевую донку с уклейкой. Нежданная поклёвка и сход крупного карпа. До поздней ночи я готовил «оружие возмездия», но…
С Сыном Ванькой и приятелем Павлом мы сидим на реке, ниже по течению от деревни Якимово. Погода хорошая и поклевки последовали сразу: колокольчик мелко задергался, и после подсечки на леске затрепыхалась сорожонка. Она взяла на манку. Затем червем соблазнилась некрупная густера и так далее… Это для этой-то шантрапы я готовил ароматную прикормку?..
После очередной слабенькой поклевки я даже и не стал поднимать удилище, а снасть продолжала мелко подергиваться, и вдруг – удар!.. Удилище повело в сторону, и я подсекаю!.. Окунь!.. Не трофейный, но вполне приличный для малой реки. Он зарыскал около упавшего дерева, упираясь на леске, а рядом с ним неожиданно появился такой же яркий окунь-полосатик. Не обращая внимания на попавшегося товарища, окунь схватил блеснувшую в воде уклейку и, развернувшись в буруне, ушел вглубь. Я снял с крючка нежданную добычу и обнаружил в пасти окуня полураздавленную рыбку. Видимо, уклейка, шлявшаяся почему-то по дну, взяла на мою снасть, а на нее – окунь. Но я то ехал за лещом!.. Упрямо перезабрасываю снасти, меняя манку на перловку, хлеб, червей, но брала лишь мелочь. Между тем, яма временами кипела от прысканья испуганной мелочи-уклейки, за которой жадно охотился окунь.
Коллеги – сын и Пашка – вначале также таскали серебристую мелочь, но когда поменяли манку на червей, обрыбились окунями.
– Оп-па! – скачет на берегу Ванька, снимая с крючка приличного окунька. А там и Пашка завозился на берегу, вспоминая почему-то японскую мать, и японского же копа…городового…
Я же взял поплавочную удочку и попытался поймать поверху живца-уклейку, но снасть была несколько грубовата, и пришлось мастерить наскоро из ивового прута облегченную до предела снасть с крошечным поплавочком и таким же крючком-заглотышем. Первую же уклейку, попавшуюся на импровизированную снасть, насаживаю на лещевую донку, поскольку живцовой снасти нет. Через некоторое время вершинка «телескопа» резко вздрогнула и закачалась, в такт движению забренчал колокольчик. Есть!.. На леске зарыскал окунь. Пришлось перейти на живцовую ловлю, но крючок второй донки все же оставляю наживленным грушкой манки с вмятыми крошками ароматной прикормки. Но снасть убираю в сторону по стволу упавшей в воду ивы, чтобы не шуметь рядом с ней с вываживанием нахальных желтоглазых окуней.
Вскоре утреннюю туманную взвесь разнесло по сторонам ветерком и открылось яркое солнце. Но окуневый «котел» перестал бурлить: пошипел пару раз россыпью испуганной уклейки и стих окончательно. Лишь за поворотом ударило по воде что-то сильное. Бобры?.. Но они по-звериному остерегаются шуметь зря.
А на наших удочках наступило полное затишье. Даже мелочь перестала теребить. И сразу захотелось курить, попить чайку. Садимся в кружок, включаем приемник, жуем бутерброды. Позавтракав, расходимся по местам, но нас ждет лишь полное бесклевье. Остается лишь любоваться розовыми облаками, быстрой водой и слушать утреннюю музыку птиц, шелестящих на ветру ив и дубов.
Ванька задремал рядом со мной на куске плотного брезента, засопел ровно и сладко. Глядя на него, решаю собираться домой, но тут лещевая донка, наживленная комком каши, подпрыгнула на стволе ивы, вершинка удилища круто согнулась, а затем «телескоп» пополз по дереву в реку, и я едва успеваю его перехватить. Живая тяжесть чуть не вырвала удилище из руки. Пытаюсь стравливать леску, но поздно… Еще рывок и… Ванька проснулся раньше от стука удилища и теперь спросонья испуганно смотрел на происходящее и слушал мои тирады в адрес рыбы, прощальные и горькие, едва удерживаемые в цензурном ключе… Это, видимо, был крупный карп, рыба, которую не ждал, хотя и слышал, что встречается он, неимоверно крупный и осторожный, в этом месте – глубоком проране-корыте.
До поздней ночи я готовил «оружие возмездия» – мощные донки-закидушки с кормушками и спиннинг с плетенкой, уже на карпа. Вместо блесны планировалось нацепить снасточку из кормушки, грузила и подлеска из более тонкой плетенки с крупными карповыми крючками. Но ночью уныло заморосил дождь, который шел с перерывами, кажется, бесконечно, и реванш, по испытанному уже давно закону подлости пришлось отложить на неопределенное время… Аминь…
Александр Токарев
