А у вас бывают фартовые дни? … Во, еще один! Третьим будешь?! ..загорелся флажок. А у меня – очередная лещовая поклевка!.. Щуки, налимы, лещи и ерши.
Как всегда не хватает времени, чтобы в первый день полноценно половить. Пока дойдешь до места, пока расставишь жерлицы – уже и замутнели вечерние сумерки. Так и сейчас. Все… Дела сделаны, снасти стоят. Пора к жилью. И уже видится ночь в сонной оторопи и теплой мягко-ленивой дреме на нарах. Бьется живое пламя в печурке, потрескивают дровишки, плача смолистыми слезами, трепещет огонек свечи, мурлычет приемник, и подмигивает эротически сквозь маленькое оконце белотелая Луна. И мне так хорошо в этом тихом одиночестве…
Дергаю на себя дверь землянки, а мне навстречу – клуб дыма и веселое:
– Во, еще один! Третьим будешь?! Наливай, Серега! Ну, за рыбалку…
Утро открылось ярко и солнечно, почти к обеду… Проспал я в тепле самый рассвет, даже мобильника-будильника не слышал. Отчего-то все болело и сохло во рту. Видимо, что-то съел вчера… Знакомство отметили. Неужели опять вурдалаков перегаром травили и гоняли по лесу припадочных троллей? Нет, вроде, тихие рыбачки. Вон как мирно спят… Рота, подъем! На рыбалку пора!..
Торопясь, кипячу чай и заправляю термос. Потом – сразу на лед! А там, на ледовых своих жерличных позициях, начинаю расчищать лунки и проверять снасти. Как и предполагал, лунки схватило лишь тонким ледком, разбивать который можно было и черпаком. Леска одной из жерлиц была смотана с рогульки до конца и до тугой натяжки. Начинаю выбирать ее и чувствую тяжелый зацеп. Коряга… Но тут сдернулась леска и пошла также упористо, но уже по живому. Рывки и толчки пригибали руку к лунке, и приходилось стравливать леску обратно. Наконец в лунке заплескало, и показалась щучья голова со свирепо-пронзительными глазами. Беру ее багориком. Вот это подарок! Вываживаю заодно и пару налимов, выпутав их кое-как из донных коряжин. А потом сажусь за ловлю мелкой сорожки для жерлиц. Мелочь по краю затопленного леса не берет, и я ухожу к заветному проверенному месту. Здесь, на глубине около четырех метров, иногда поклевывают окуньки и густерки. На худой случай, и они подошли бы в качестве живцов. Вдалеке, на косе у створного знака, уже скучковались лещатники. Эх, и к ним хочется – леща посторожить. Но держат жерлицы. По зимнему времени они иногда уловистей несравненно!..
Кивок постоянно мелко вздрагивает, но на крючке лишь виснут сопливые ерши с палец. И вдруг на очередном медленном подъеме тяжелой мормышки кивок останавливается и плавно выгибается вверх… Сердце же при этой знакомой поклевке падает вниз. Подсечка!.. И на леске зависает что-то тяжелое, толчками пригибающее хлыстик удильника. Медленно-медленно перебираю леску, сдавая ее при особенно сильных толчках. И вот под лункой встала крупная рыбина, едва протиснулась рылом в заход лунки и застряла уже враспор, мертво. Щучий багор далеко, не ждал я здесь серьезной рыбы, и приходится тянуть руку в ледяную глубину лунки. Лишь бы достать, лед толстый на этом широком плато и к тому же многослойный. Но рука уже нащупывает рыло крупной рыбины, пальцы скользят под жабры. Есть!.. Теперь не уйдет!.. Словно поршень выдавливает воду из лунки, и вот уже на льду распластался серебристый с позолотой лещ, окрапляясь алыми каплями. Красив… Взял он на одного насаженного полукольцом мотыля, приготовленного для мелкой рыбешки, на верхнюю малую магазинную «дробинку». Лещёвых капризов не поймешь. Внизу специально же подвязан черный тяжелый «муравей» с мочкой мотыля, как раз для течения и для него, толстогубого подлещика-леща. Уже случались у старого дуба лещовые поклевки, хотя и не частые.
Руку, ободранную льдом, саднит, но я тороплюсь нанизывать мотыля на крючки мормышек. Мочки мотылей, обычно заготовляемые перед лещовой рыбалкой и связываемые тонкой резинкой, сейчас делать некогда. Верхнюю «дробинку» так же наживляю полукольцом некрупного мотыля. Если нравится толстоспинному гурману сей щепетильный скромный ланч – пожалуйста!..
Едва начал опускать мормышки ко дну, как – опять плавный подъем кивка! Чуть ли не в полводы взял подлещик, потом еще один. Время подходит к одиннадцати, и в череде жерлиц вдруг загорелся флажок. А у меня – очередная лещовая поклевка!.. Так и пришлось пожертвовать вываживанием упористой и желанной доселе щуки ради ловли теперь уже более желанного леща. Но, к своему удивлению, когда поклевки леща почти прекратились, я подошел к жерлице и выволок из лунки самозасекшуюся четырехкилограммовую щуку. А потом опять заклевали подлещики. Это явно был мой день… Продолжились и хватки-подъемы на жерлицы. Трепетали флажки, алея на белом снегу, и были еще щуки остроглазые, чуть поменьше той, подарочной.
Александр Токарев
