В это утро мы долго искали место для рыбалки. Но все известные нам места были заняты. В выходные дни на городской реке многолюдно. Мы все шли-шли и вдруг, о, чудо! Идиллическая картина открылась нашим глазам. Узкое русло реки, где вода неслась, как в трубе, переходило в широкий плес. Течение здесь было обратным. Кусты ивняка стояли в неподвижной воде. Около них вдруг сильно плеснула крупная рыба. На обрывистом берегу высились старые дубы, с которых падали тяжелые капли. Было тихо и пустынно вокруг. Никак Эльдорадо?!
Мы соорудили навес из жердей и полиэтиленовой пленки, натаскали дубового и липового сушняка на ночь, забросили на удачу закидушки и удочки-донки с колокольчиками на вершинках удилищ, не надеясь, впрочем, на поклевку крупной рыбы. Какая, мол, рыба рядом с городом? И пока мы хлопотали по хозяйству, вокруг все изменилось, как в сказке. Ветер разнес в клочья мутную тучевую рвань, открыв голубое небо. Сквозь мокрую листву упал первый солнечный луч, и все засветилось чистыми яркими красками.
Все дела были переделаны, и мы занялись тем, ради чего, собственно все и затевалось: уселись рядом с удочками и уставились на сторожки донок. Колокольчики лишь слегка подрагивали от течения. Время от времени они начинали трястись мелкой нервной дрожью. Тогда мы вынимали удочки, чтобы убедиться в полном отсутствии червяков на остро заточенных крючках.
– Мелочь пузатая теребит, – мрачно констатирует приятель, нанизывая кривляющегося подлистника.
– А чего еще здесь ждать? – соглашаюсь я, и мы снова бесполезно пялимся на сторожки. Затем, насидевшись впустую, уходим готовить праздничный ужин.
Шинкуем лучок, режем колбаску. В крапиве потеет «фокинская». И тут вдруг, словно птичий подголосок, тоненько звенит колокольчик донки-удочки. Бежим к снастям. Мой «телескоп» гнется и хлещет по воде, как хлыст. Беру удочку и понимаю, что на леску кто-то навесил гирю… Не может быть здесь такой рыбы. Но гиря между тем зашевелилась и пошла против течения. Мне показалось, что это не самое лучшее из того, что она могла придумать. Пытаюсь удержать рыбину. Она нехотя останавливается и идет уже в глубину. Так я уговаривал пресловутую «гирю» минут десять. Наконец на поверхности забелела брюхом крупная рыбина. Подсачека не было (не первый такой промах), и пришлось брать рыбу рукой, прижимая ее к берегу. И вот моя добыча в руках. Что это за зверь? Вроде карп? Усы над губой. Знаменитые пилы-плавники, присущие карпо-сазаньему племени, в наличии. Значит, карп? Но уж слишком уж золоточешуйчата рыбина и прогониста в теле. Вся она какая-то яркая, с буро-красными плавниками. Насколько помню, пойманные когда-то мною карпы были скромнее и бледнее в окраске. Но сазан в Кокшаге? Это невероятно. Впрочем, чего гадать? Рыбина весом не менее полутора килограммов, красивая и очень даже съедобная.
День угас. Пришла ночь, холодная по-зимнему. Утром быть морозу и инею на траве. Но у нас полыхает, исходит жаром кострище из дубовых кряжей. Тепло его, отражаясь, держится под навесом.
Только мы устроились поужинать по-праздничному, как вдруг зазвенел колокольчик теперь уже закидушки. Бежим к воде. Колокольчик мотается на леске и голосит на всю реку. Подсекаю и вываживав крупного налима! Вот так еще одна встреча!
Колокольчики с перерывами позвякивали до трех часов утра. За ночь мы поймали восемь налимов. А с утра на наши донки стали попадаться серебряные и довольно крупные караси! До полкило весом и более… И это – вместо ожидаемых обычных сорожек с палец и окунишек-матросиков! К тому же червяком вдруг соблазнилась и щука. Наверное, в честь праздника…
Словом, улов с Кокшаги в этот раз вполне устраивал нас, озерных и волжских рыболовов. Но так и осталось загадкой: откуда вдруг в нашей Кокшаге-два шага столько карася?
Все праздничные дождливые и холодные дни берега городской речки были далеко не пустынны. У железнодорожного моста рыболовы стояли чуть ли не через три метра друг от друга.
И главное, все ловили! Кто-то – по пять килограммов карася за неполный день, кто-то – больше…
И что это за рыба, пойманная мною тем праздничным вечером? По всем признакам – это все же сазан, как бы дико ни звучало подобное утверждение. Впрочем, можно предположить, что по каким-то причинам в Малую Кокшагу поднялась волжская рыба. Сазанов много в устье Малой Кокшаги, в ее илистых протоках. Есть там и крупные караси. Вот и заглянула к нам рыба с Волги.
Александр Токарев
только дилетант может спутать сазана с карасём..и если дело было весной,то это речной карась и другая рыба поднялась вверх по течению для весеннего икромёта..гены природы приказали этой рыбе пойти вверх по течению для продолжения потомства..а тут вы..
Михаил, Вы похоже, тоже дилетант, потому что карась на нерест не поднимается, а спускается по течению, такая у него особенность. а тут вы.
Ну как всегда злоба! Ну не все же такие умные как Ты!
Около ж.д.моста вправо раньше была небольшая протока поколено-выташил 4 кг сома!
Что касается сазанов то заходят они на нерест из Волги.В 08 году поймал сазаниху без малого на 8 кг.Сбежались все кто был от моста до бывшего карьера.
К сожалению рыбина провела на крючке ночь.Вряд ли бы отнерестилась.Пришлось брать домой.До сих пор чувствую вину.
Сазан в этом пруду попадался часто в основном до 2 кг.Лещ до 4 кг.Карп они уплыли из рыбоводных хозяйств до 1.5 кг.Карась до кг.Рыбу менее кг обычно отпускал.Попадался и жерех про щуку не говорю-много.Лучше конечно ловить осенью.Рыба упитана и вкусна.Вообще Малая Кокшага очень была рыбной рекой.
Но повадился зимой ходить по ямам один из Ширяйково.Иду по шпалам к мосту он навстречу еле тащит мешок с крупным лещём.Выбил леща вплоть до Куяра.А так конечно весной и налим и сом и лещ.Я насчитал 14 видов рыбы.
Сейчас бы отпускал а тогда были трудные времена кормил семью рыбой.
Лучше конечно поймать и отпустить.
Спаси Господи!
Анатолий Иванович, главная печаль, что злоба от неграмотности. Не обращайте внимания.