Открывая ледовый сезон, я направился сразу к «своему» месту. Было еще темно, и я шел осторожно, тыча пешней в лед перед собой. Местами толщина ледка была не больше четырех сантиметров. Пешня сразу проваливалась вниз от самого легкого удара, просто под своим весом.
Дойдя до места, которое я определил по приметному кусту наверху, я вдруг заметил в стороне что-то темное и двигающееся вдоль берега. Подойдя ближе, я увидел ковыляющую по льду утку. Она явно была больна или ранена. Первым инстинктивным было… добить!.. Охотник проснулся где-то из глубин детства и юности, когда ходили с отцом зимой за русаками и осенними утками на старицах. Но тут же выдавилась противная и липкая жалость. Старею, видимо. Сентиментален стал и чувствителен… Туда его!.. Хорошая уха бы вышла. Но тут же пришли другие мысли: поймать, принести домой, выходить и выпустить у плотины, где всю зиму паслось множество самых разнообразных уток. Река там не замерзала всю зиму, и уткам было где плавать и кормиться.
Сделав несколько шагов в сторону утки, я понял, что дойти до нее вряд ли получится. Дальше водохранилище едва схватилось тонким ледком. Да и утка, услышав мои шаги, вдруг всполошено захлопала крыльями и быстро заковыляла на еще более тонкий лед. Может быть, доберется до полыньи, отдышится, оклемается и улетит в свои птичьи палестины?..
Но мне пора ловить живца. Окунь в этот раз клевал вяло. Причем совсем игнорировал блесны и балансиры. Только на латунную ярко-желтую мормышку и брали окуньки изредка. \
Когда утро было в разгаре, с крутояра спустился рыбак и устроился неподалеку от меня. Нарушилось мое одиночество. Между тем, у соседа клевало лучше. А потом и познакомились мы. Выяснилось что и он, Виктор, давно облюбовал это место, так же как и я, предпочитая одиночество и сторонясь шумных компаний.
– Александр, окуньки нужны для живца? – вскоре уже спрашивал новый товарищ.
– А вам не надо что ли?
– Нет, я жерлицы не ставлю.
– Так скучно же ловить мелочь.
– Нет, мне нравится. Лучше, чем с женой перелаиваться.
Тут я понял: уходил человек на воздух да к любимому занятию, чтобы не закиснуть в духоте квартиры и житейских склок.
Несколько дней подряд я приходил сюда и всегда заставал Виктора на одном и том же месте. Он ловил окуньков и отдавал их мне или брал для своего и соседского кота. Кстати о коте… Наш снобистки высокомерный британец Феликс с недавних пор ел только красную рыбу и желе «Whiskas» с обязательной добавкой Royal Canin Urinary, поскольку оказался слаб против простой пищи российских «васек». Один раз после нее он был на грани жизни и смерти, выхаживаемый на дому врачом скорой ветеринарной помощи. Денег на его лечение ушло как на человека. Причем красную рыбу он ел с гримасой, мол, ну, ладно, так и быть, съем… или не буду… а-а, съем. Но за простых местных сорожек и окунишек, даже ершей, он, кажется, был готов продать свою кошачью душу… «Служил» на лапах и униженно выпрашивал эту мелочь.
Сегодня я опять ожидал встретить Виктора на его излюбленном месте. Но в этом году его здесь не было. Ладно, мне же хотелось одиночества и отдохновения души? Сбылось… Теперь я один. Большая часть рыбаков кучковалась у противоположного берега и в заливе напротив вантового моста. Ну-с, чем порадует это перволедье?
Опускаю под лед уловистую и дорогую сердцу белую серебряную обманку, но поклевок на блесну не было. Но когда я взял удочку с мормышкой, на мотыля с чернобыльником вместе с окуньками стала попадаться и некрупная сорожка. Как раз на живца.
Вскоре я уже расставлял жерлицы на просторе водохранилища. Здесь посреди глубин до восьми-девяти метров была коса с глубиной в три-четыре метра. Я вымерял перепад на четыре метра и старался ставить снасти на этой бровке. Именно здесь и были пойманы в одну из весен несколько щук, две из которых весили три и пять кило. Для малой городской речки это неплохие экземпляры. Причем они взяли на пескарей, которых я поймал предварительно в узком русле реки ниже плотины, той самой, где я намеревался выпустить несчастную утку. На сорожек тогда попались только щучки стандартного размера и веса: кило-полтора.
До одиннадцати часов утра я сидел и ловил на трех метрах мелких окуньков. Но тут вдруг вскинулся флажок жерлицы… Подъем! И сразу закрутилась катушка жерлицы. Видно было, как мелькала красная ее часть, раскрашенная лаком. Вращение было без остановок. Значит, щука взяла надежно и уже уходила в глубину, заглатывая живца.
Подбежав к снасти, берусь за леску. Подсекаю… Есть! Упрямая сила тянет вниз. Но вскоре на льду уже бьется первая в этом сезоне щука. А за ней взяла и другая. Сезон открыт.
Александр Токарев
