Отец частенько подсмеивался надо мной, мол, щуку упустил. Багорик из руки выбила, это у мужика-то!.. На мои скучные объяснения, что тогда был мороз с ветром, мокрая рука обмёрзла, и я её не чувствовал, щука была очень крупной, а багорик с пластмассовой скользкой ручкой слышал только: ха-ха-ха!..
Сегодня мы с ним на той же протоке, где тогда я упустил щуку вместе с багром. С утра поймали двух щук, и хваток больше не было. Мне скучно сидеть впустую у жерлиц, и я ушёл в первую узкую протоку. Она рядом, лишь пройти через перешеек-остров, разделяющий две протоки.
Сажусь у готовых наших же лунок и накидываю на себя плащ. По нему шелестит мелкий дождь. В сыром воздухе запахи чувствуются еще острее. Пахнет корой, отстоем палого листа и почему-то… малиной. А-а, отогрелись, значит, отмокли малинники-прутики на полянках островка. И уж совсем наваждением причудился мне запах молодой крапивы. Оттаяли, видать, и поникшие сухие крапивные стебли и запахли в ноябрьскую оттепель по живому.
Побрасываю в лунку мелкого мотыля, придавливаю у края, чтобы не тонул, а давал лишь запах, иначе унесет личинок хоть и слабым течением. Можно было и не прикармливать. Сорожка и окуни клевали отменно. Вот только рыба большей частью – с ладошку. Мелочь, одно слово! И тут моя удочка, положенная ненадолго на лед, оживает и, плюхнувшись в лунку, встает торчком. Ловлю ее и чувствую на леске сильное сопротивление. Вот тебе и мелочь! Тут только бы не оборвать леску. Долго и осторожно завожу рыбину в лунку и подхватываю ее рукой. Да это же голавль! Самый настоящий! А говорят, по льду не берет он…
Нет, не зря я, видимо, прикармливал, переводя мотыля. Среди некрупной сорожки и окунишек в этой же лунке были пойманы еще несколько голавлей, подъязок и судачок. Да и сорожка стала попадаться покрупнее. Словом, я всерьез увлекся ловлей, но будто бы что-то все беспокоило меня, отвлекало. В ушах, что ли звенит, или ветер поднялся, зашелестел в березах? Кричат?..
– Ба-а-гор! Са-а-нька!.. Ба-а-гор!
«Чего надрываться-то, – подумалось с досадой. – У самого крюк есть, а тут бежать…».
– Са-а-нька!
«Неладно что-то», – решаю и несусь напрямую через островок.
Отец топтался у лунки и с натугой удерживал леску, то отпуская ее, то подтягивая.
– Поддевай ее, тютя! Здоровая!
– Где твой-то багор?
– Утопила, стерва!
Завожу багорик в лунку и там, под нижней кромкой льда, зацепляю чего-то сильное, невероятно сильное и упрямое. Руку повернуло на излом, но я подтягиваю эту рвущуюся тяжесть и пытаюсь завести в лунку. Бесполезно! Уперлась… Встала в распор. Держа ее на багре, осторожно отчерпываю рукой ледяное крошево и заглядываю в лунку, но вместо золотисто-темного рыла щуки вижу что-то розовое. Да это же ее раскрытая пасть, анатомическая модель хищной глотки – вид вовнутрь, а челюсти рыбины скребут где-то по закраинам лунки, до нас добраться не могут! Оказывается я, словно заправский дантист, заглядываю щуке в глотку. Осталось только пересчитать ее зубы и осведомиться: «Ну-с, где у вас болит, сударыня?».
Отец пробуривает еще одну лунку, вплотную к той, где застряла щука, потом перерубает пешней перемычку и, видимо, попадает по рыбине. Удар передается по багру. С усилием, словно поршень из цилиндра, щука медленно поднимается по двум спаренным лункам, выдавливая на поверхность воду. Вот, наконец, показалась чудовищно большая щучья голова, бугристый затылок и… На сыром льду будто загорелось солнышко. В унылом освещении пасмурного дня щука была фантастически ярка. Обычно темные плавники и хвост, краснели, словно цветы на снегу, И брюхо… Как правило, желто-белое, у этой оно было розовое. Казалось, что и лед начинает отливать нежно-розовым светом. Щука была коротка, на вид не больше метра (по точным измерениям, сделанным впоследствии, – 105 см, вес – 16,2 кг), но толста чуть ли не в половину длины. Она тяжело билась на льду, а мы стояли и, вначале молча, смотрели на нее. Такую рыбину ждешь и мечтаешь о ней.
– Под двадцать килограммов будет, – наконец замечает отец.
– Здоровая, – поддакиваю я, впрочем, сомневаясь.
И к слову вспоминаю:
– Кстати, пап, как же насчет того, что рыба смогла багор выбить… у мужика-то?..
Отец вроде бы и не слышит и сосредоточенно пытается при помощи зевника и экстрактора вытащить тройник. Куда там!.. Заглотала до хвоста.
Александр Токарев
